Читая дальше «Мартиролог», всё более приходится убеждаться, до какой степени Тарковский идеализировал мир… Невозможно так сгущать краски, принимая действительность такой, какая она есть. Он не принимал её. Это очевидно. Не принимал не только государственный строй в Советском Союзе — этот строй заслужил к себе такого отношения. Тарковский не принимал жизнь, какая она есть, во всей её совокупности, он не принимал человека, каков он есть. Но Тарковский был художником, настоящим художником, и как художник он смог передать своё отношение к этому, своё видение, своё восприятие средствами кинематографа как нельзя точно и правдиво, и как нельзя натуралистично с внутренней, духовной стороны жизни человека. Эта натуралистичность настолько крупного плана, что человеку неподготовленному или ленивому трудно её разглядеть, и неудивительно, что многие воспринимали его работы неадекватно, стараясь упрощать сложное и не видеть очевидного автору. Можно согласиться, что аудитория, в массе своей, была не готова и не хотела видеть то, что видел режиссёр Тарковский. Да, фильмы его были хороши и многим нравились, но многие ли действительно поняли, о чём в них идёт речь?

На материал из «Мартиролога» А. Тарковского

Раскрывая понятие Истины в своём представлении, Тарковский справедливо отмечает его антропогенность, то есть характеризует это как «нечто настолько человеческое, которое скорее всего не имеет эквивалента с точки зрения объективной, внечеловеческой, абсолютной».  Своего рода артефакт.  Другими словами, как я понимаю, в объективном, материальном мире Истины, как таковой, не существует, а есть Абсолют. С религиозной точки зрения это — Бог.
Но противопоставляя (взаимоисключая) антропогенную Истину и Абсолют (Бога), придётся признать, сколь бы мы ни были религиозны, антагонистичность их взаимосвязи на мировоззренческом уровне, несостоятельность понятий о Боге, которые, вольно или не вольно утверждают набожные люди, как Истину.
Нилицо мировоззренческое противоречие Тарковского, которое, вероятно, основано на недооценке роли и значения человеческого понятия об Истине, представлении о нём, как слабой и ненужной функции Разума. Причиной тому могло стать разочарование в человеческой сущности, которое всегда является следствием идеалистического восприятия. Как то: человек глуп, потому что он не Бог; Истины нет, так как она человеческая, а есть Бог, «с точки зрения объективной, внечеловеческой, абсолютной…»

Вот я бы не стал здесь спорить и доказывать что-то обратное —  совершенно бесплодное и никчемное занятие, вроде дискуссии о том, что раньше было, курица или яйцо. Но акцентирую внимание на том, что при всём несовершенстве наших понятий об Истине, а в чём-то, может быть, и ложных понятий, мы не только не можем отбросить их за ненадобностью, но просто не имеем права этого делать, памятуя, хотя бы уже о том, что Бог — тоже Истина, утверждаемая нами, а не каким-нибудь «внечеловеческим» Разумом.
Почему «не имеем права»? Да потому, что не сможем существовать вне этой системы, правильной или ложной — не важно, но важно то, что она упорядочивает наше сознание, ведёт его в определённом направлении: от Хаоса к Абсолюту, обеспечивая тем самым развитие, эволюцию и прогресс.
И к тому же, такое понятие Истины вселяет в нас оптимизм, питает позитивной энергией, не допускает всеобщей нравственной депрессии, когда теряется Смысл и Предназначение жизни.
Поэтому я всегда выступаю против пессимистического взгляда на Истину. Даже если это взгляд признанного авторитета или гения. В данном случае, Тарковский ничем не противоречит моему мировоззрению (а скорее, сам себе), но я повторюсь, что отвергаю некоторый его пессимизм (а может быть, недостаточно чётко вербализованное понимание) относительно чисто человеческого понятия Истины.
Если руководствоваться тезисом Лао-Цзы («самое могущественное в мире то, чего не видно, не слышно и не осязаемо»), то именно это абстрактное и нужно взять на вооружение, именно ему и довериться, как Истине.