Ирина Ханум

Попробуй мне сказать опять,
Что говорил при первой встрече
И обними меня за плечи.
Попробуй вновь поцеловать.

Попробуй! Может эту ночь
Судьба нарочно подарила.
Неважно, что меж нами было.
Она пытается помочь:

Сосуд, расколотый пустой,
Соединить и прочно склеить.
Дрова в камине сонно тлеют…
Ведь, я – не с тем, и ты – не с той.

На небе месяц золотой
Висит цыганскою серёжкой.
И роза в вазе белой брошкой,
А может новою звездой.

Попробуй мне сказать опять,
Что говорил при первой встрече,
Пусть до утра не гаснут свечи,
Они нас будут согревать.

Иллюстрация — женский образ в картинах Стива Хэнкса
(Интернет-галерея живописи).

Ирина Ханум

Он ей говорил о прошлом. В словах не скрывал азарт.
Казалось, что жизнь итожит, от света прикрыл глаза.
Про море и свод лазурный без грани небес и вод,
Про летнюю свежесть утра и в горы весной поход.
Как Крым исходили вместе, у каждого – свой рюкзак.
И было вдвоём не тесно в палатке одной, с пятак.
Он прошлое помнил свято, где было дышать легко.
Восходы, потом – закаты… Как пили «Вдова Клико».

А ей нестерпимо грустно, что всё позади у них.
В палате больничной пусто и двор неуютный тих.
И знает, что шаг до смерти… И видит, как лгут врачи.
Ему говорит, что верит. Солжёт, а потом молчит.
Всю правду сказать не может ему, прямо здесь, в глаза.
Лишь мысленно шепчет – Боже, и Бог говорит – нельзя.
Сидит у него подолгу, молчит и глядит в окно,
Где небо в лазурном шёлке, и солнца блестит пятно.

Иллюстрация — картина «Окно» Людмилы Авраимовой
из Интернета.

Слово за слово… Тронулся поезд,
Оставляя шумливый перрон.
Пассажиров в купе моём – трое.
Мчит по Крыму московский вагон.

За окном и сады, и домишки,
И лугов потемневших ковры.
Чай в дороге сегодня не лишний –
Вечный символ вечерней поры.

Зашуршали пакеты со снедью,
Вот картошка, котлеты, батон.
Зазвучало шутливое «леди»,
Уловила густой баритон.

И дежурный коньяк очень кстати,
И наливка домашняя есть.
Как по батюшке, милая, звать-то?
Мы теперь не чужие, ведь, здесь.

Проводник забирает стаканы,
Чтобы чаем наполнить опять.
Моя станция в графике рано,
Чуть забрезжит – и надо вставать.

Что об этом, соседка, толкуешь?
Ведь не утро, а ночь впереди.
За окном наша крымская туя,
Значит юг не совсем позади.

За шальным и уютным застольем
Разговор потихоньку идёт.
Я согласно киваю, и только.
Где судьба меня всё-таки ждёт?

А попутчик, что рядом со мною,
На стоянке купил мне букет,
И в вагоне запахло весною.
Я ему улыбнулась в ответ.

В коридоре ночного вагона
Мы смотрели в большое окно.
Проплывали чужие перроны,
Между ними – полей полотно.

Кто он мне – молчаливый попутчик?
Я не знаю о нём ничего.
Может, это судьба? Может, случай
Подарил мне сегодня его.

Огоньки незнакомых вокзалов
Светят звёздами в синей тиши.
До рассвета осталось так мало…
Как досадно, что поезд спешит!

Ирина Ханум

Среди бархата бабьего лета,
Среди флёра рассветных лучей,
Гроздь янтарного тёплого цвета
Стала первой в корзине моей.

А потом гроздь за гроздью – туда же,
Мёд и сахар, и сок на губах.
И была мне не в тягость поклажа,
Где медовостью воздух пропах.

А лоза сочиняла сплетенья,
Убегая к пологим горам,
Оставляла охапки сомнений,
Что мы быстро появимся там.

Мы по разные стороны длинной
И густой, и ветвистой лозы.
Мне его всё равно было видно
Сквозь листву, что влажна от росы.

Над зелёным ажуром кружились
Стайки пчёл, мотыльков и стрекоз.
А у нас кровь бурлила по жилам…
Как же мы до сих пор жили врозь?

Шаг за шагом, полнели корзины,
Я молчала, он тоже молчал.
Взгляд его васильковый невинный,
Мне казалось, любовь обещал.

Помню в соке обоих ладони,
Вкус его поцелуя. Закат.
И ковёр из ромашек на склоне,
И как шила для свадьбы наряд.

И букеты цветов, и колечки,
И фужеров узорчатых звон,
Мужа дом и жасмин у крылечка,
И как счастливы были потом.

Иллюстрация из Интернета.